Продолжаем.

[la-fea]

Блики

By Чудик

Beta: Helga

Fandom: «Не родись красивой»

Pairing: Кира\Маргарита Жданова;

Rating: PG

Disclaimer: Все права принадлежат компании “Amedia” и телеканалу СТС.

Summary: в бокалах красного вина играли блики от камина.





Она устала. В комнате было темно, лишь в углу пылал камин, да из окна можно было увидеть ночное небо с разлитым по нему Млечным Путем и бело-желтый огрызок луны. Во всем доме стояла тишина, со двора изредка доносились какие-то шорохи. И иногда ночь разрывал одинокий лай соседской немецкой овчарки.



Она сидела на полу, на расстеленном пледе, облокотившись на диван, и смотрела, как мечутся в камине языки пламени. Она страшно устала, и сейчас, сидя здесь в тишине и покое, еще сильнее прежнего ощущала на себе тяжесть этих безумных месяцев. Бесконечные совещания. Почти не просыхающий Андрей. Милко с его вечной депрессией. Саша с этой непреходящей паранойей. Вика с ее нытьем. Пушкарева, выжимающая из всех по максимуму. Да, она спасала компанию. Да, Павел Олегович ей доверял. Да, она новый президент компании. И еще много всего - да. Но как же она сама устала! Ей хотелось убежать, скрыться и, пусть на время, но забыть о реальном мире, забыть о «Zimaletto».



Она подняла с пола бокал с вином, сделала глоток. Очень медленно усталость отпускала ее, сменяясь расплывающейся по телу легкой дремотой и умиротворением. В гостиной пахло карамелью и цветами; такой нежный, еле уловимый аромат лилий. Длинные пальцы зарылись в ее волосы и принялись перебирать мягкие пряди. Теперь ей было хорошо как никогда. И она почти урчала, как кошка, взрослая, но изголодавшаяся по любви и ласке. И сейчас было почему-то все равно, от кого ее принимать. И пусть это всего лишь дружеская, почти материнская нежность. Ведь этого ей тоже не хватало.



Большие антикварные напольные часы в холле начали отсчитывать полночь. Глухие тяжелые удары разносились по пустому дому; словно вестники таинственных предзнаменований.



- Уже поздно, пора спать, - но пальцы продолжали играть с ее волосами. А ей не хотелось шевелиться, нарушать магию этого вечера. Чудесного вечера, который уже закончился, и у которого она пыталась отвоевать последние секунды.



- Кира, вставай, - ее легонько потрепали за плечо.



- Не хочу, - прошептала она, закрывая глаза.



- И что мне с тобой делать? – женщина улыбнулась и отставила свой бокал на стеклянный столик рядом с диваном. - Что же мне с тобой делать, девочка?



В ответ лишь легкое пожатие плечами и еле слышный шепот:

- Оставить спасть здесь.



- Нет, так не годится. Пойдем… - ей приходится подчиниться на удивление сильным рукам.



- Пойдем, я уложу тебя спать, - легкая улыбка. Девушка недовольно фыркает. Тихий смех и нежное, почти неуловимое прикосновение теплой ладони к ее щеке. Бой часов прекращается, и становится неестественно тихо. По темной комнате расползаются причудливые тени. Языки пламени пляшут в камине. Кажется, что весь мир вокруг сузился до размеров этой комнаты. Она даже не поняла, что случилось. Мягкое прикосновение губ. Сладкий запах духов и огненные блики. И на секунду она действительно забыла о реальном мире.



28.11.06.





Сети

By Чудик

Beta: Helga;

Fandom: «Не родись красивой»

Pairing: Андрей POV намеки на Катя/Кира;

Rating: PG-13; AU; drabble;

Disclaimer: все принадлежит «Amedia» и каналу СТС.





Боль почти осязаема, реальна. Я чувствую, как она оплетает меня липкой холодной паутиной, словно гигантский паук. Заключает в плотный кокон, готовясь уничтожить. Высосать все соки, вытянуть душу, оставив только шелуху. И мне кажется, что еще чуть-чуть – и я не смогу выбраться, еще чуть-чуть – и нечем будем дышать, еще чуть-чуть – и со мной все будет кончено. И я кричу, становлюсь тем самым пауком, пытаясь заключить ее в свою паутину боли. Я не хочу чувствовать эту боль один. Не хочу. У нее дрожат руки, она пытается сдержать слезы. Но я продолжаю, и слова мои словно укусы. Ядовитые укусы – не смертельные, но болезненные.



Когда она уходит, я опускаюсь на диван и закрываю лицо руками. Боль не исчезла. Она по-прежнему здесь, напоминая о себе горечью во рту, тяжестью в груди и слабостью во всем теле. Не двигаюсь, но слез нет. Кажется, она выплакала их за меня. Сил подняться нет тоже.



Время для меня растягивается – секунды, минуты – все едино. Я не знаю, сколько я сижу вот так в комнате, не двигаясь, закрыв лицо руками и ни о чем не думая. Вне времени и пространства, вне самого себя. Мыслей нет, лишь пустота. Встаю, кое-как преодолеваю те несколько метров, что отделяют меня от шкафа со спиртным. Беру бутылку коньяка, открываю. Пью стопками. Залпом, как водку. Одна. Вторая. Третья. Боль все еще со мной. Хищник никогда не отпустит свою добычу. А я теперь принадлежу ей. И я сам пошел в ее липкие дурманящие сети. Вот он я. Сползаю на пол. Вот он я. Снова один, наедине с болью, виной и бутылкой. Как и тогда, как и всегда теперь. Я разгромлен. Уничтожен. Это твоя месть, Кирюш? Никогда бы не подумал, что ты можешь быть такой жестокой. Или это был ваш общий план? Одна месть на двоих? А я был так ослеплен любовью и счастьем, что ничего не замечал. Я попался. Так глупо попался!



Алкоголь обжигает все внутри, и наконец-то боль отпускает. Медленно, нехотя. Она брыкается и рычит, но уходит. Целительная влага, эликсир жизни и смерти одновременно. Откидываюсь назад, закрываю глаза. По сути, Жданов, ты ведь сам виноват. Сколько унижения может выдержать один человек? А сколько пережила она? Выстояла и не сломалась. Но всегда всему есть предел. Ромка прав, ты дурак, Жданов. Полный дурак. Наливаю еще рюмку. Есть вещи, которые нельзя прощать. Она и не простила. Они обе не простили. А надежда – глупое чувство. Я знаю, что она ушла навсегда. Теперь я это знаю. Я потерял их обеих.



Сползаю на пол. Каким слепым я был? Они работали слаженно, без ссор и разборок, никогда не повышая друг на друга голос и не оскорбляя. «Это все ради компании. Чем быстрее «Зималетто» выйдет из кризиса, тем быстрее мы расстанемся с госпожой Пушкаревой», – говорила Кира. На смену долгим совещаниям в ее кабинете, к участию в которых редко допускался кто-либо посторонний, пришли ужины в ресторане Катиного «поваренка». Потом были встречи за пределами стен компании. Долгие прогулки и деловые поездки. А деловые ли? Теперь я в этом не уверен. А тогда? Помню, как был удивлен, когда она сказала, что едет с Катей. Говорила, что хочет присутствовать, контролировать. Пыталась внушить мне, что все еще не доверяет ей. И я поверил. Вот так просто и легко! Поверил. И вот как все обернулось. Но я ведь не мог подумать? Да кто мог? Разве это возможно?



Она такая бледная и уставшая, на лице отпечатки бессонной ночи. Я снова слышу ее тихий голос, умоляющий:

– Прости… Пойми… – и те слова, которые я мечтал услышать в свой адрес. – Я люблю ее.

Как же мне хотелось кричать! А я? Ведь ты говорила, что любишь меня! Ты заставила меня поверить тебе! Я люблю тебя! Теперь ты для меня все!

Боль возвращается с новой силой. Накатывает, словно огромная волна, и почти сбивает с ног.



Они обе ушли, укутав меня сетями боли, их боли. Той боли, что причинил им я. Они просто вернули мне ее.



28.11.06