[la-fea]

Название: Ромка

Автор: Машинка

Бета: Полина

Фэндом: Не родись красивой

Пэйринг: Роман/Андрей

Рейтинг: PG

Жанр: romance

Summary: это события, происходившие задолго до. Впрочем, и событий-то здесь особых нет. Это просто необходимое для меня самой разъяснение не вполне понятных отношений между сериальными Ждановым и Малиновским. После того, как это написала, сериал стало легче смотреть, чесслово)))

Примечание: в тексте явно не дописаны два куска. Придумать их я так и не смогла, так что просто пометила эти места звездочками.

Disclaimer: Все принадлежит Амедиа, даже то, что ей и не нужно.



Посвящается Lexx и ее фразе: «Тебя, Ром, тебя»…



Впервые опубликован здесь



Также ищите там остальный фики автора!



Свою мать Ромка Малиновский почти не помнил. Только наклоняющееся на ним лицо, тепло, и ощущение ее рук на своих щеках. Она умерла через месяц после четвертого Ромкиного дня рождения. Осталась еще в памяти белые стены больницы, резкий свет и неприятный запах, взрослые голоса.

Потом в доме поселилось непонятное слово «рак». Раков на картинке Ромка видел; но связь между ними и смертью матери никак понять не мог и, как и все дети решил, что это еще одна непонятность в этом малопонятном взрослом мире. Потом, в деревне, став старше, он часто и подолгу смотрел на дно небольшого прудика прямо за домом, на пронизанные солнцем подводные леса, на биение жизни на дне и думал, что после смерти души должны попадать вот в такие места, куда живому человеку доступа нет. И неясное присутствие матери где-то рядом грело его. Он знал, что ей хорошо там, среди косых лучей солнца, бросающего волнистые мягкие блики на желтый песок…

Отец воспитывал Ромку один. Изредка приезжали бабушки и тетушки, привозили компоты и варенье, пекли блины, но надолго никто из них никогда не оставался. Отец сам отводил сына в детский сад, сам выхаживал его во время болезней, сам учил варить суп. Когда Ромка стал старше, отец научил его драться, играть на гитаре и строить отношения с девочками. И - то ли учитель оказался хорошим, то ли ученик был такой талантливый – все это у Ромки получалось сразу, легко и естественно.

В тот год, когда Ромка пошел в пятый класс, его отец женился на помощнице дизайнера, работавшей в ZIMALETTO. Спустя год отец и сам устроился работать в эту фирму, а через некоторое время даже выкупил небольшую долю акций.

Отношения с мачехой у Ромки сложились ровные: без особой любви, но и без глобальных ссор. Он признал ее право на внимание отца, она признала его право на самостоятельность, и в доме царило спокойствие и уважение друг к другу. Дела в фирме шли хорошо, и семья переехала в новую просторную квартиру прямо напротив ZIMALETTO.

Так Роман попал в новую школу. Теперь он учился в одном классе с сыном президента кампании, в которой работали его родители.



Ребята потянулись друг к другу сразу. Оба яркие, привлекающие внимание; казалось, они должны стать непримиримыми врагами в борьбе за первенство в классе. Однако у них хватило мудрости стать не соперниками, а союзниками.



***



Пару раз, когда в школе случались серьезные драки, Ромка прорывался к другу и дрался с нападавшими на Андрея. После второй такой драки он потащил друга в школу восточных единоборств. Андрей занимался с охотой, у него неплохо получалось, но была в нем какая-то отстраненность от боя, мешавшая ему выходить победителем всегда. Он неплохо овладел техникой, подкачал мышцы, умел оценивать противника, но бился словно понарошку, понимая, что это не всерьез. Роман же моментально уловил суть борьбы, бился холодно и яростно. Его побаивались даже старшие ребята. Он мог шутить во время боя, не сводя с противника внимательных прищуренных глаз. Губы кривила усмешка, но в глазах был лед… Он быстро выработал свой собственный стиль, двигался пластично и экономно, завораживая противника. Особенно доставалось тем, кому проигрывал Андрей.

– Ты учишься защищать его? – спросил как-то тренер, кивнув головой в сторону выходящего из душа Андрея.

–У тебя получится. Только стоит ли? Постоять за себя он может и сам, а вот сможет ли он оценить твои старания?

Ромка только плечами пожал. Он не задумывался особо, что он делает и почему. Просто считал, что так надо, просто не мог он видеть, как кто-то бьет его друга. А думать над этим ему не хотелось. И если такие мысли вдруг появлялись в его голове, гнал он их от себя, считал глупыми и сентиментальными.



***

Как-то раз, уже на четвертом курсе института, где они учились вместе, незадолго до сессии Андрей вдруг перестал ходить на занятия. На Ромкины расспросы он отшучивался – мол, такую девушку подцепил – закачаешься! Но знакомить не буду, надо пока закрепить отношения. Ромка напоминал про близящиеся экзамены – но какое там! «С ней мне никакие экзамены не страшны». Ничего не поняв, Роман все же оставил друга в покое – не маленький уже, сам разберется. Теперь почти все свое время он проводил за книгами. Учиться ему нравилось, в сложных задачах он видел вызов своим способностям, а проявлять свои способности Ромка умел и любил. В результате почти все зачеты он сдал досрочно, а часть экзаменов ему зачли автоматом. Приятели из другого института предложили ему прокатится вместе с ними на машинах по Эстонии, раз уж он все равно свободен. Ромка принялся было уговаривать Андрея, но тот посмотрел на него как на ненормального. Уезжать из Москвы он сейчас явно не собирался. И Ромка поехал один.

Прибалтика ему понравилась. Замечательные дороги, ровные поля под снегом, чистые деревни, старинные города. Хотелось вернуться сюда летом, поплавать в Балтийском море, походить по песчаным берегам, посидеть в открытых кафешках. И привезти сюда Андрея. То ли соскучился Ромка без него в последнее время, то ли просто расстояние подействовало, но Андрей не выходил у Романа из головы. Они пару раз созванивались, но что там по телефону спросишь?

–Привет, как дела? –Нормально. –Зачеты сдаешь? –Да, потихоньку. А как у тебя?

Вот и весь разговор.

Последнюю неделю приятели решили провести в столице. Как-то быстро отколовшись от их веселой компании, Роман ходил по Таллинну один. Он исходил весь старый город, за три дня выучив его наизусть. Он смотрел на шпили и арки, на стены и башни и постоянно представлял рядом Андрея. Вот подвальчик, где подают потрясающий глинтвейн – Андрею бы понравилось. Вот улица, на которой снимали советские фильмы о мушкетерской эпохе – Андрею было бы интересно. Вот стайка щебечущих молодых экскурсанток – Андрей бы захотел познакомиться. Вот магазинчик с потрясающими сувенирами – Андрей бы скупил здесь всё на подарки девушкам. Вот…

Наконец не выдержав, Роман купил билет на поезд, что-то наплел друзьям о заболевших родственниках и вернулся в Москву.

В поезде Роман думал о своих отношениях с Андреем. Думал всю ночь, курил в тамбуре и к утру, как обычно, осознал, что выхода из этой ситуации нет. Жить как раньше, необременительно общаться, быть рядом в трудную минуту - это единственное, что поможет ему оставаться с Андреем надолго. Дружба… Любые попытки изменить ситуацию наверняка приведут к быстрому разрыву. А потерять Андрея Ромка не мог себе позволить. Бессонная и грустная у него получилась ночь.

"Впрочем, не эта первая, не эта последняя" – утешил себя Роман.

Поезд приходил утром. Звонить Андрею Ромка не стал, а решил просто встретиться в институте - сегодня их группа сдавала первый экзамен.

В коридоре толпились студенты, но Жданова среди них не было. Ромку радостно окликнули, затормошили, закидали вопросами про поездку, затребовали обещанные сувениры. Потом поинтересовались, чего он здесь забыл – ему же вроде экзамен зачли. Тогда он спросил про Андрея - и увидел в ответ круглые глаза и растерянные лица. «А ты не знал, да? Жданова не допустили до сессии… У него зачеты не сданы… Тут позавчера декан ему такое устроил… Кричал, что выгонит, и что папа ему не поможет. Он же прогулял столько…И что-то там про личную жизнь…» Роман пошел в деканат. Там информацию подтвердили, предупредили о серьезности положения и попросили повлиять на друга. При этом секретарша, после короткого романа с которой Жданов сказал «я лучше повешусь!», злорадно усмехнулась. Взяв лист со списком долгов и дней пересдачи, Ромка поехал к Андрею домой.

На его звонок долго никто не открывал и Роман уже начал обдумывать, где может быть его друг. Наконец дверь медленно распахнулась. Жданов стоял мрачный, небритый, с красными глазами, явно не спавший всю ночь. Увидев Романа, он сделал попытку радостно улыбнуться:

– Малиновский! Ты откуда взялся?

– С неба спустился! – в том ему ответил Роман. – Аки ангел белокрылый!

– Ну, влетай, ангел… – улыбка Андрея угасла, он отступил в прихожую и молча смотрел, как Ромка снимает куртку и кроссовки. Потом взгляд его упал на тумбочку, где валялась куча барахла.

– Ромк! Здесь ключи… у меня … лишние теперь появились…. Возьми себе их! А то что ты все в дверь звонишь, как не родной прямо…. Ну, пойдем, посидим.

Роман взял ключ.

– А я вот тебе бутылку смотри, какую привез из Таллинна…

– Бутылок у меня хватает…

Роман прошел в комнату. Под словом «посидим» в квартире Жданова подразумевались два высоких табурета у барной стойки в углу. На стойке действительно стояли несколько бутылок и один стакан.

– Ты что здесь, в одиночку напиваешься? Ну ты даешь, парень!

– Так ты ж летаешь где-то. С кем мне напиваться?

– А обязательно напиться надо было?

Андрей молча сел, протянул руку за вторым стаканом и налил Роману виски.

– Да я не хочу как-то. Только с поезда, мне бы поесть, поспать…

– Ну и катись тогда домой, спи! Что ты сюда-то приехал?

– Жданов, не кипятись! Я в институт заезжал. Что там у тебя случилось?

– А если ты заезжал, то ты и сам знаешь, что случилось!

Роман сел на второй табурет, взял стакан, выпил залпом и спокойно сказал:

– Давай, рассказывай.

Андрей как-то сразу перестал петушиться, сник и, глядя в стену, заговорил – коротко, рублено, обрывая сам себя на полуслове.

– Помнишь… Я в ноябре стал реже в институте появляться… Ну вот.. Я тогда мимо деканата шел и услышал, как там ругается кто-то! Женский голос… Потом декан наш что-то сказал, а в ответ: «Нет, папочка! Я найду способ обойтись без тебя!»… И выбегает из деканата девушка, рассерженная такая, очень красивая… Ну, я и подошел познакомиться, проводил до машины… Я понял, что это дочка декана… Кто-то говорил мне про нее: красивая, избалованная, … Мне интересно стало… Я телефончик ее попросил, она дала. Посмотрела так на меня внимательно и дала. Мы стали встречаться. … Мне с ней нравилось: на нее все оборачиваются так – красивая очень. Она меня с друзьями своими познакомила, они тоже с нами стали ходить… по ночным клубам… в казино… И понимаешь, я везде за них платил… Как-то так получалось… А потом она стала намекать на подарки… Кольцо с брюликом, серьги… Она так благодарила….Про свою любовь мне рассказывала… Да мне для нее жалко не было, она правда такое в постели могла – закачаешься… Я учебу из-за нее совсем забросил, но она обещала с папой поговорить, что бы он мне с экзаменами помог… А я бы потом сдал их… Ты знаешь, я даже подумал, а не жениться ли мне на ней… Такая партия удачная, и вроде любит меня… Я и сам влюбился… Ключи вот ей от квартиры дал… А потом у меня деньги кончились… Я уже все запасы потратил, у отца два раза просил и у мамы тоже…

– Ну, я ей и сказал, что пока денег нет, но я могу на работу устроиться, все-таки хоть что-то будет. И предложил ей жить вместе… А она засмеялась… Говорит: «Ты столько не заработаешь за месяц, сколько мне на день нужно». … Но потом вроде согласилась и позвала меня домой… поговорить с родителями…А дома никого не было… Она сказала: «Отец будет позже» …меня в постель потащила… я только разделся, а тут раз – и отец ее пришел. Что там было! Я голый стою… он кричит… она плачет, что я ее изнасиловать хотел… Такой спектакль разыграла… Короче, декан меня выгнал, хорошо хоть одеться позволил. Сказал, что бы я больше к ней не подходил. И напомнил, что через три дня сессия начинается. Он хочет, что бы я официально из института вылетел, а его доченьку в сплетнях не запачкали… А она… Я видел, что она хоть и в слезах вся сидит, а глаза смеются… Надо мной смеются… Ромка! Мне никогда еще так обидно не было… Зачем она так со мной?… – Андрей замолк, пьяно тряхнул головой, попытавшись собраться с мыслями. – Впрочем, ладно… Что-то я тут разнылся! Прости… Главное – что теперь с институтом делать?

Роман втянул в себя воздух, перебрал в голове несколько вариантов ответа и остановился на самом деловом.

– Спокойно, Жданов! Ответов на риторические вопросы я не знаю. А вот из института ты не вылетишь. Смотри, – Ромка достал из кармана лист пересдач, – вот это и это у тебя было зачтено еще в середине семестра. Вот эти два реферата написать – ерунда, чуток в интернете завтра посидим. Вот к этому зачету надо будет подготовиться, сейчас съедим чего-нибудь и сядем заниматься, там несложно. Ты вообще сейчас соображаешь хоть что-то или выпил много?

– Выпил много. Да и лекции у меня почти не записаны…

– А мы пока по учебнику. Основу поймешь, а лекции я завтра тебе привезу. Да не паникуй, прорвемся. У нас весь день сегодня впереди.

– Ты вроде домой спать собирался?

– С тобой разве уснешь… – Ромка шутливо потрепал Андрея по плечу.

– Ромка… Ну что бы я делал без тебя?…

– Ну-у-у… ! – Ромка сложил губы трубочкой. – Ну, без меня ты бы, во-первых, – удавился, во-вторых – утопился, в-третьих – отравился, а в-четвертых – спился! Или это тоже был риторический вопрос?

– Ох, Ромка… – Андрей взял со стойки руку Романа и уткнулся лицом в его ладонь. – Ромка… Никчемный я человек…

Роман замер от невиданного доселе ощущения. Боясь пошевельнуться, забыв обо всем на свете, он впитывал ладонью тепло его кожи, мягкость его щеки, колкость его щетины. Казалось, волны пробегали через все его тело и уходили в правую руку, в ту ладонь, которая так и осталась лежать на плече Андрея. Вся показная веселость и деловой тон мгновенно улетучились.

– Андрюш, ну ты чего… ты чего… Ну неужели так все плохо?… – до Ромки с трудом доходил смысл сказанных им самим слов. – Да ты что! Ты самый лучший, самый … – мысли Романа запутались, он впервые в жизни знал, что он хочет сказать, но не знал, как это сделать. По его рукам продолжало струиться тепло. – Ты…

Андрей понял его заминку по-своему.

– Вот и я о том же. Ничего не смог в жизни сделать… Никому не нужен! Ни родителям, ни друзьям… Один ты у меня есть, но сколько ты еще со мной протянешь, с таким … не нужным…. – Андрей поднял голову, посмотрел на руку Романа, словно впервые поняв, что это. Но ладонь не выпустил, продолжал держаться за нее двумя руками, как за спасительный якорь. – Что же мне делать? Почему я никому не нужен?…

Он уткнулся в ладонь губами и продолжал говорить в нее, словно боясь быть услышанным. – Почему она так поступила со мной? Почему люди все так поступают? Теперь все будут смеяться надо мной?… Я не могу! Не хочу это слышать…. Это несправедливо… – В голосе Андрея появились слезы. – Нес-пра-вед-ли-во…

Роман чувствовал, как шевелятся губы Андрея у него в ладони. Они слегка щекотали кожу, как крылья пойманной бабочки. Сердце защемило от нежности и любви. Почувствовав, что через секунду Андрей заплачет, заплачет первый раз в своей взрослой жизни, Ромка резко рванул его на себя, словно испугавшись, что мир увидит эти слезы. Он не хотел ни с кем делиться таким Андреем, это было только для Ромки: его горе и его слезы. Такой Андрей был нужен только ему. Крепко сжимая плечи друга, он пытался вобрать в себя его боль…



Роман обнимал Андрея, пока тот плакал. Чувствовать его в объятиях было невыносимо, хотелось прижать его к себе изо всех сил и не отпускать никогда. Но Роман терпел и не шевелился. И молчал, давая другу время выплакаться. Наконец поток слез почти иссяк и Андрей, не отрываясь от Романа, сжал руками его плечи и затих, уткнувшись лбом ему в плечо. Несколько секунд длилось молчание, затем Роман осторожно пошевелился и начал одной рукой гладить Андрея по волосам.

– Ты что, ты что… Ты самый лучший… Ты мне очень нужен… Как ты можешь говорить такое? Это все неправда…Неправда. Ты очень хороший. Они все идиоты, и не понимают этого. Но я-то знаю. Да я без тебя… – Роман не знал, как утешать плачущих мужчин, он понимал, что бормочет какую-то сентиментальную ерунду, но не знал, что сказать правильное.

– Что «ты без меня»? – голос Андрея был приглушен и горек. - Ты без меня сам по себе человек, у тебя все получается, тебе все легко. Вон у тебя друзей сколько… А я один…

Роман дернулся, как от удара.

– Ты никогда не будешь один! Слышишь, никогда! Пока я есть, я всегда буду с тобой, слышишь? С тобой! Мне никто кроме тебя не нужен! Только ты… – Ромка снова сжал его плечи, затем немного отстранился, чтобы заглянуть ему в глаза. И вдруг увидел в них такую мольбу, что разом позабыл о своем решении ничего не говорить Андрею. Нет, говорить, и именно сейчас, когда он вот так нуждается в любви и поддержке! Именно сейчас, когда он открыт, когда они оба не прячутся за показным общепринятым цинизмом

– Слышишь, Андрей, только ты! Ничего у меня нет в жизни, кроме тебя! Все остальное – это ерунда, пустота, которую надо заполнять, чтобы не очень выделяться из толпы. А внутри меня – только ты! – Роман почти кричал. – Я только для тебя живу, ты понимаешь! Да как ты смеешь говорить, что ты мне не нужен?! Я всю жизнь только тебя любил! Слышишь, любил!!! Я вот из Таллинна раньше вернулся, потому что не нужно мне ничего, что я не могу разделить с тобой! Я без тебя чувствую себя пустым, тело вроде живет, ходит, ест-пьет-спит, а души нет. Да я там три дня с тобой непрерывно разговаривал на улицах, на меня уже прохожие оборачиваться начали! А ты тут сидел и плакал, что ты никому не нужен? Да как ты посмел так думать обо мне, Жданов!?

Андрей не отрывал глаз от его лица, впитывал его слова как губка, почти не вдаваясь в их значение, ловя только эмоции. Почувствовав, что Ромка действительно сердится, Андрей вдруг представил, как они сейчас выглядят со стороны. И смысл происходящего дошел до него, заставив забыть о своих проблемах.

– Ромка…. Ром… Ты… Ты… никогда не говорил мне этого…. Я не знал… Я думал, ты просто привык ко мне за столько лет. Ты… не говорил…

Андрей словно в первый раз смотрел в такие знакомые глаза, словно впервые видел черты лица, ставшего ему родным.

– А как я должен был говорить? – продолжал кричать Роман. – Бегать за тобой по школе со словами «Жданов, я люблю тебя»? Записочки писать? Цветы дарить на 23 февраля? Как? Да я сам только недавно это понял. Я раньше тоже думал, что просто привык! Это в позапрошлом году весной было, помнишь, когда ты еще с Ленкой гулял, а у меня никого не было. Я ходил с вами по Москве, понимал, что я отчаянно вам мешаю, но не мог уехать. Не мог от тебя оторваться! Я не ревновал даже! Я просто хотел быть рядом, видеть тебя и слышать! Я тогда и понял, что это уже не просто дружба… А ты был так занят Ленкой, что и не глянул на меня ни разу…

– Нет, я помню… Ты был такой странный в тот день… Глаз с нас не сводил. Я тогда подумал – тебе Ленка тоже нравится, но ты говорить не хочешь. У нас вроде ни разу таких проблем не было, ну я не стал спрашивать. Потом решил, что все само рассосалось. Удивился только, почему ты с ней потом встречаться не стал, ну, когда мы разошлись. Решил, что из солидарности…, – Андрей улыбнулся, хорошее настроение возвращалось к нему, он уже забыл свои проблемы и радовался новой игрушке. – Во, я дурак был!

Но Роман был серьезен:

– Никогда так не говори! – Он сжал руками лицо Андрея. – Никогда, слышишь! Ты – самый лучший! И думать не смей по-другому!

– Ромка…

Они замерли, глядя друг другу в глаза. Андрей не пытался освободиться из Ромкиных ладоней. Вместо этого он медленно, очень медленно потянулся к Роману и слегка повернул голову вбок. Роман так же медленно наклонился к нему. Их губы встретились и замерли, едва соприкоснувшись. Они чувствовали дыхание друг друга, впервые прикасаясь друг к другу так, и несколько секунд не шевелились, боясь спугнуть эти ощущения. Наконец Роман приоткрыл губы и легко-легко поцеловал Андрея. Они снова замерли, испуганные тем, что с ними происходило…